Проза
Миллиард долларов. Впечатляющая, но безликая сумма. Представить миллион не так уж и трудно, это набор денежных пачек, размером с охапку несортированного белья, только что вынутого из сушки. Миллиард, хоть и не полет к Альфе Центавра, тем не менее, требует мастерства, ибо воображение человека с тонкой душой, потребует чего-нибудь более осязаемого, нежели банальное «очень много денег».
Через заросли красно-бурых кустарников, тоненьких блестящих осинок-берёзок мы вошли в зимний лес. То была опушка, воротничок леса. Но здесь дерева степенные высокоствольные. Остановитесь, прислушайтесь к своему дыханию. Воздух свежий студёный. Чистым снегом пахнет. Хорошо!
Когда-то у Германа была мускулистая выпуклая грудь без единого волоска, нежно, тепло розовеющая в вороте кимоно. Твердый подбородок синел от щетины. По Герману сохли все матери-одиночки, приводящие своих сорванцов на занятия таэквандо. Взгляды с поволокой и влажные губы повсюду встречали Германа. Коротко вскрикнув, он гибко вскакивал, делал удар ногой, замирал в полете, и его почти обдавало жаром от первых рядов, где томились тихо безумствующие женщины разного калибра.
Ночью из вольера зоопарка одного из южных российских городов таинственно исчез муфлон. То есть, конечно, не сам исчез – экспонат не был склонен к побегам, – да и не так чтобы уж очень таинственно. Его – размышляли удрученные зоологи – грубо и цинично, под покровом душной ночи наверняка похитили существа более разумные.
В маленьком сквере населенного пункта N, именуемого поселком городского типа, лежал на скамейке странного вида гражданин. Странность его заключалась в одежде, абсолютно не соответствовавшей месту и времени суток. Скверик был пыльный и грязный, примыкающий к пристани, от которой ежедневно отходил паром, перевозивший редких пассажиров на другой берег реки, а человек был одет в роскошный, местами запылившийся смокинг.
Я повернулся. Розалин резко встала с белой скамейки, за ней зеленел пышный розовый куст, с мелкими, приторно ароматными цветками. Я улыбнулся и уже хотел отпустить какую-то шутку, но она торопливо потянула меня к машине.
– Тебя ищут, – громким шёпотом сказала она, когда я захлопнул дверь.
– Я знаю, полтора миллиона на дороге не валяются. Конечно, ищут.
Несколько дней прошли прекрасно. У меня было хорошее настроение, даже аппетит появился. На работе все это заметили, что сняло напряжение в общении. Я старалась не думать о плохом, вспоминала события в оранжерее и молилась.
1961 ГОД. ВЕСНА.
На сцене очень старый Дом на краю пустыря. Дом двухэтажный. Две двери и два окна на первом этаже, два окна на втором этаже. Над одной из дверей линялая вывеска «АРНО ШЬЕТ ВСЕ!».
Будапешт – потому что там холод, там меня бьют и оскорбляют. Кора Оливе – Хулио Кортасар
– Вы меня знаете с хорошей стороны, но вы меня узнаете с плохой стороны.
Подпоручик Дуб – Ярослав Гашек
Отрывок из книги мемуаров «Мои года — мое богатство»
Когда собираются старые фронтовые друзья, а это, к сожалению, происходит не часто, большую часть времени занимают воспоминания о том, что пришлось пережить во время войны. Вот, во время одной из таких встреч и зашёл у нас разговор, какое самое трудное решение пришлось принимать в боевой обстановке. Конечно, у всех собравшихся были такие моменты, когда принятое решение врезается в память на всю жизнь.
Литературная премия им. Э. Хемингуэя
"Литературный Иерусалим"
Полка Леонида Кузнецова
Рубрики
