• ЛИ-2024-№40

ШАЙ АГНОН

 

Родился Шай Агнон (настоящие имя и фамилия Шмуэль-Йосеф Халеви Чачкес) в 1888 году в городке Бучач в Галиции, в то время провинции Австро-Венгерской империи.

Отец будущего писателя Шолом-Мордехай Халеви Чачкес в свое время получил образование раввина, был хасидом и занимался торговлей мехами.

Мать Агнона Эстер Чачкес (в девичестве Фарб) была образованной и начитанной женщиной.

На молодого Шмуэля-Йосефа в детстве и юности значительное влияние оказали его отец Шолом и дед по материнской линии, грамотный и умный купец Иегуда Фарб.

Как и все мальчики еврейских местечек конца 19-го – начала 20-го веков, юный Агнон учился в хедере, изучал Талмуд под руководством местного раввина.

Овладевать еврейской мудростью маленькому Шмуэлю помогали также его отец Шолом-Мордехай и дед Иегуда Фарб. Со временем молодой человек получил основательное еврейское образование, писал стихи на иврите и на идише.

В свой нобелевской речи он так сказал об этом:

Пяти лет от роду написал я свои первые стихи. От тоски по отцу написал я их. Так было дело: поехал отец мой, блаженной памяти, по делам. Одолела меня тоска по нему, и сложил я стихи. И с тех пор сложил я много стихов…

В 1906 году, в возрасте восемнадцати лет, Агнон переехал во Львов и начал работать в местной еврейской газете. К тому времени молодой человек уже успел опубликовать около семидесяти произведений на идише и иврите.

Но Шмуэль-Йосеф недолго задержался во Львове. В той же нобелевской речи он сказал:

Из-за исторической катастрофы, ибо разрушил Тит, государь Римский, Иерусалим и изгнал народ Израиля из своей страны, родился я в одном из городов изгнания. Но во все времена мнил я, будто родился в Иерусалиме. Во сне, в ночных сновидениях видел я: стою я со своими собратьями-левитами во Храме и возношу с ними песнопения Давида, царя Израиля. Напевам таким не внимал слух людской с тех пор, как был разрушен наш город, и народ его ушел в изгнание. 

В 1907 году молодой еврейский литератор приехал в Эрец Исраэль. Он не был похож на приезжавших в то время на Святую Землю молодых евреев из Российской империи, которые тяжело работали на своей исторической родине, преимущественно в сельском хозяйстве.

Агнон жил за счет небольших литературных заработков и частных уроков, работал служащим. Через год после репатриации молодой литератор перебрался из Яффо в Иерусалим, где работал в разных организациях. Впоследствии он вспоминал:

 Девятнадцати с половиной лет от роду взошел я на Землю Израиля, дабы трудиться на ниве ее и кормиться трудами рук своих. Такой работы я не нашел и стал искать другого заработка. Стал я секретарем совета Возлюбивших Сион и секретарем Совета Земли Израиля, бывшего прообразом парламента, и еще я был первым секретарем мирового суда. Благодаря этому довелось мне повстречать лицом к лицу всех сынов Израиля, а кого не встретил я по долгу службы, встретил по любви и желанию узнать сынов народа моего. Думаю я, в те годы знал я каждого мужа, или жену, или дитя во Израиле.

В 1908 году во время жизни в Яффо была опубликована небольшая повесть молодого литератора Шмуэля Чачкеса «Покинутые жены» («Агунот»), название которой со временем стало литературным псевдонимом писателя, а с 1924 года – и его фамилией.

В первые годы жизни в Эрец Исраэль произведения Агнона публиковались в газетах и журналах еврейского ишува Палестины, в частности, в журнале «Молодой рабочий» («Ха-поэль ха-цаир»).

Первая книга Агнона на иврите называлась «Все уладится» и вышла в 1912 году в издательстве Йосефа-Хаима Бреннера. Произведения Агнона того периода в большинстве своем не дошли до наших дней, а переизданные впоследствии рассказы цикла «Агунот» писатель значительно переработал.

Поиски своего места в жизни привели молодого Агнона в 1912 году в Берлин, где он читал лекции по еврейской культуре и давал частные уроки иврита.

В Берлине писатель начал сотрудничать с еврейским издателем Залманом Шокеном, редактировал антологию еврейской литературы. Тогда же Агнон познакомился с еврейским философом, теологом и этнографом Мартином Бубером, занялся изучением хасидских легенд и преданий, печатался в журнале Бубера «Дер юде».

Писательская деятельность Агнона оплачивалась достаточно скромно.

 Юноша брал дополнительные подработки, обучал языку иврит красивую девушку Эстер Маркс, дочку немецкого магната и ортодоксального еврея Шимшона-Джорджа Маркса.

Наследница немецкого промышленника и бедный учитель иврита полюбили друг друга, дело молодое, нехитрое…

Понятно, что отец Эстер был категорически против их брака, возмутительного мезальянса. Но молодые в таких случаях редко слушают родителей, решая все по-своему.

 Тогда в Берлине и началась еврейская мелодрама, завершение которой, как и полагается в мелодраме, было счастливым для всех.

Эстер обратилась к отцу с просьбой разрешить ей выйти замуж за Шмуэля Чачкеса. Отец, Шимшон Маркс, естественно, был категорически против, он хотел для своей дочери совсем другого мужа. Тогда в один прекрасный день Эстер ушла из дома, после чего была устроена брачная церемония по еврейскому обряду. Молодой жених Шмуэль-Йосеф в присутствии трех свидетелей-евреев надел своей невесте кольцо на палец и произнес свадебную фразу: «Ты посвящаешься мне по закону Моисея и Израиля». Молодые стали мужем и женой.

Одним из свидетелей брачной церемонии Эстер и Шмуэля был друг жениха Феликс Розенблит, впоследствии взявший ивритские имя и фамилию Пинхас Розен, первый министр юстиции государства Израиль.

Понятно, что банкир Маркс метал громы и молнии после неожиданного замужества дочери.

Но какой же еврейский папа откажется от своей любимой и дорогой доченьки, какой бы капризной она не была и какие бы глупости не вытворяла?

Сердце старого Маркса оттаяло после того, как ему доложили, что нелюбимый зять Шмуэль-Йосеф является подающим значительные надежды еврейским писателем и большим знатоком Торы. Тогда Шимшон Маркс согласился с выбором дочери, признал зятя, и начал оказывать молодой семье материальную поддержку.

Вероятно, сердце Шимшона Маркса полностью оттаяло после того, как молодые родители подарили деду внуков-погодков: девочку Эмуну (1921-2015) и мальчика Шалома-Мордехая (Хемдата) (1922-2017).

Но молодым Эстер и Шмуэлю предстояло пройти еще одно нелегкое испытание.

В 1924 году пожар в их немецком доме уничтожил обширный архив писателя, его библиотеку и рукопись нового романа.

Вот как вспоминала впоследствии дочь Агнона Эмуна события того времени.

«Однажды ночью, когда мы еще жили в Бад-Хомбурге в Германии, наш дом и все, что было в нем, сгорели. Мои родители, которые жили в Палестине еще до Первой мировой войны (хотя тогда и не были знакомы), намеревались вернуться туда, поэтому увидели в пожаре знак свыше. Первым в начале 5685 года (осень 1924 года) уехал отец, а спустя год к нему присоединились мы с мамой; мне тогда было четыре года, а Хемдату – три».

После Германии семья Агнон поселилась в иерусалимском районе Тальпиот. С начала Агноны арендовали жильё, а затем по проекту архитектора Фрица Корнберга в 1931 году на улице Клаузнер построили собственный дом, в котором и прожили всю оставшуюся жизнь.

Сегодня в этом доме находится дом-музей великого еврейского писателя. Как писал Шай Агнон:

И я построил себе дом и посадил сад на том самом месте, откуда враг пытался вытеснить, выгнать меня. Я построил дом, обращенный к Храмовой горе, чтобы я всегда помнил о нашем величественном Храме, который нам нужно возвести вновь.

Согласно известной пословице, короля делает свита.

 Агнона сделала великим еврейским писателем его жена Эстер. Она была для Шая Агнона не только женой, но и секретарем, помощницей и верной служанкой.

После возвращения в Палестину Шай Агнон много работал, он стал известным писателем.

Тем не менее, в семье не было достатка, и они жили достаточно экономно.

Эстер помогала писателю, разбирала сложный почерк мужа и перепечатывала его тексты на печатной машинке.

Все права на произведения Агнона принадлежали издателю Залману Шокену.

Да и в наши дни наследники Шокена являются правообладателями современных изданий Шая Агнона.

Сам Залман Шокен в 1938 году эмигрировал из Германии в Эрец-Исраэль, где продолжил издавать сочинения Агнона.

После окончания Второй мировой войны Шокен открыл филиал своего издательства в Нью-Йорке.

Так англоязычные читатели смогли познакомиться с произведениями Агнона. Благодаря английским переводам своих текстов Агнон был выдвинут на соискание Нобелевской премии.

После возвращения в Палестину Агнон создал свои лучшие произведения в духе еврейских рассказов, преданий, мистики и легенд. В 1931 году вышел в свет его роман «Свадебный балдахин». Это ироничный роман-путешествие, роман-притча, в котором бедный хасид ищет в Польше мужей для своих взрослых дочерей.

Затем последовал роман «Ночной гость», рассказывавший о визите после долгого отсутствия молодого еврея в родное местечко в Польше. Реальной основой произведения был визит писателя в родной город Бучач в 1930 году.

Некогда знакомый городок полностью изменился: в местечке уже не было того благочестия и уважения, наблюдался распад культурных и традиционных ценностей. В романе Агнон говорил о цели существования еврейского народа так, как он это понимал:

Когда я сижу над листом Талмуда, сердце мое наполняет любовь и сочувствие к самым ничтожным занятиям сынов Израилевых, потому что эти занятия удостоились обсуждения Мудрецов. Велико Учение, благодаря которому в человеке пробуждается любовь.

К позднему периоду творчества Агнона можно отнести роман «Этмоль-шильшом», 1945 год, чье название можно перевести как «Вчера-позавчера» или же «Совсем недавно».

В романе в аллегорической форме рассказывается о жизни людей в Эрец Исраэль в те времена, когда европейских евреев фашисты уничтожали в огне Холокоста.

Главный герой романа – новый репатриант, который не может найти свое место на исторической родине. В конце концов герой возвращается в мир религиозных евреев, знакомый ему с детства, и ведет ортодоксальный образ жизни.

Сложные сюжетные переплетения романа, запутанные ситуации, особый ритм повествования, зловещий образ бешеной собаки и затронутые в романе моральные проблемы позволяют считать это произведение Шая Агона одной из вершин творчества писателя и еврейской литературы в целом.

В Израиле на протяжении многих лет издавалось полное собрание сочинений Шмуэля-Йосефа Агнона в восьми томах (1953-1962 годы). В это собрание вошли художественные произведения автора, описания праздничных еврейских обрядов, а также хасидские сказки в обработке Агнона, древние легенды и предания.

Большинство произведений Шая Агнона посвящены изображению еврейского мира и людей того времени в Восточной Европе и Земле Израиля.

Его произведения, основанные на глубоких философских, религиозных и психологических проблемах еврейского мира, многовековых еврейских традициях, синтезировали разнооб-разные формы литературного творчества на иврите.

Нобелевскую премию по литературе в 1966 году писатель получил, как было сказано в постановлении Нобелевского комитета, «за глубоко оригинальное искусство повествования, навеянное еврейскими народными мотивами».

За несколько дней до официального объявления о присуждении Шаю Агнону литературной премии Шведской Академией Наук, писателю позвонили журналисты радиостанции «Голос Израиля».

Журналисты сообщили о том, что по информации их шведских коллег Агнон стал лауреатом самой престижной в мире литературной премии.

На Агнона это сообщение не произвело должного впечатления, к информации он отнесся с недоверием.

Тем не менее, 20 октября 1966 года в уютный дом семьи Агнон на улице Клаузнер в Иерусалиме прибыл официальный представитель посольства Швеции в Израиле дипломат Карл Линдон и объявил писателю Шаю Агнону о присуждении ему Нобелевской премии по литературе.

В те времена это была первая награда такого уровня в истории Израиля.

Известие о награждении писателя стало не только израильской, но и мировой сенсацией.

Один только Шай Агнон воспринял новость спокойно и даже с изрядной долей иронии. Тогда же Агнон шутливо заметил:

«Ещё вчера половина Израиля не знала, кто такой Агнон, а вторая половина не знала, кто такой Нобель. Сегодня мы оба стали знаменитыми».

Агнон признавал влияние еврейских философских, религиозных и народных мотивов на свое творчество. Об этом он упомянул и в своей нобелевской речи:

Кто они, мои наставники в поэзии и прозе? Спорный это вопрос. Одни замечают в моих книгах влияние писателей, чьих имен я, по простоте своей, и слыхом не слыхивал.

Другие замечают влияние поэтов, чьи имена я слыхал, да сочинений не читал. А я сам что считаю?

Кто вскормил меня? Не всякий человек упомнит каждую выпитую каплю молока и как звали корову, что дала молоко. Чтобы не оставить вас без ответа, попробую разобраться, от кого я получил то, что получил.

Прежде всего назову Священное Писание; оно научило меня составлять слова. Второе – Мишна и Талмуд, Мидраши и толкование Писания, сотворенное. Затем – Судьи и святые наши пииты и мудрецы Средних веков, и в первую очередь учитель наш Рамбам, блаженной памяти.

Как научился я разбирать латиницу, читал я любые немецкие книги, что попадались мне под руку, и, наверное, нашел я в них то, что душа взыскала. Чтобы сберечь время, воздержусь от библиографии и имен не упомяну. Коли так, зачем я перечислял книги евреев? Затем, что они указали мне на мою сущность. И сердце подсказывает мне, что они были моими заступниками в присуждении Нобелевской премии.

Повлияли на меня каждый муж, и каждая жена, и каждый ребенок, что повстречались на моем пути, и евреи, и не евреи. Рассказы об их делах запечатлелись в сердце моем и двигали моим пером. Влияли и виды природы. Мертвое море, что видел я каждый день с лучами солнца с крыши своего дома, ручей Арнон, в воды которого я окунался, ночи, что я провел с набожными и благочестивыми на всенощной у Стены плача, дали мне очи увидеть землю Пресвятого, да благословится Он, Давший нам этот город и Поселивший в нем Свое имя…

Прежде чем завершу свои речи, скажу еще одно. Коль восхвалил я себя свыше меры, вам на славу восхвалил я себя, дабы вы не смущались, что на меня обратили свой взор. А сам по себе очень-очень мелок я в своих глазах. Во все дни мои не забывал я Псалом Давидов (130): «Господи! Не было надменно сердце мое и не возносились очи мои, и не искал я великого и недостижимого для меня».

В последние годы жизни Агнон стал известным и почитаемым в Израиле литератором. В 1962 году писатель был избран почётным гражданином Иерусалима.

Тогда же вблизи дома Агнона по распоряжению мэра Иерусалима Тэдди Колека был установлен специальный знак: «Пожалуйста, соблюдайте тишину. Агнон работает».

Несмотря на популярность, Шай Агнон считал, что его современные читатели равнодушны к тем культурным и традиционным ценностям, которые он описывал в своих произведениях.

В чем-то, к сожалению, великий еврейский писатель был прав…

Агнон умер от сердечного приступа в 1970 году и был похоронен, согласно его завещанию, на Масличной горе в Иерусалиме.

В августе 1987 года дом Агнона в Иерусалиме был объявлен объектом исторического и национального наследия. Сейчас в доме располагается мемориальный музей имени великого еврейского писателя.

В завершение я хотел бы вспомнить слова Агнона из его нобелевской речи.

Дающий мудрость мудрецам и спасение государям бессчетно умножит вашу мудрость и возвысит вашего государя. И в дни его царствования и в наши дни избавится Иудея, и Израиль обретет покой. И грядет Спаситель во Сион, и вечная радость жителям его и миром насладятся они, да исполнится воля Его, аминь.