Проза
Когда наступали еврейские праздники — нам по радио в советское время не объявляли. И в газетах этого не было. Тем не менее, бабушка перед праздниками всегда пекла два вида медовых пирогов — леках — белый и темный.
Мира стояла в петляющей очереди на регистрацию в аэропорту. Синее, серое, зеленое вокруг, перечеркнутое черными линиями транспортеров...
Друзья мои... милые люди... ах, Господи, еще одна бутылочка!.. откуда!..
«Как это страшно, смерть вождя», — написала моя мама в своём девичьем дневнике в марте пятьдесят третьего.
Странно сидеть так и смотреть на свои голые колени, и слушать, как над головой шелестят листья. Где-то течёт вода. Шелест перебивается острым, звонким щебетом.
Когда я написал этот рассказ в середине августа, после снятия ограничений связанных с пандемией, мой друг и редактор, прочитав его сказал: «Что за пафосный финал?
Иван Петрович шлепок снес молча, но пытаясь повернуться, застонал.
«Мне необходимо побыть одной. Не волнуйся. Я тебя найду. Лера».
Все-таки удивительно, до чего же домашние питомцы похожи на своих хозяев.
Я во всём предпочитаю ясность. А тумана боюсь. Не абстрактно, а физически.
Литературная премия им. Э. Хемингуэя
"Литературный Иерусалим"
Полка Леонида Кузнецова
Рубрики
