Поэзия
Кирпичный дом на Йоденбреестраат.
Здесь жил жудожник; и дрова, сгорая
в камине, освещали времена.
Ученики к нему валили валом,
и Саскию влюблённо целовал он,
а иногда не делал ни хрена.
Ты когда-нибудь видел старушку в троллейбусе?
Видеть-то видел, конечно, но вряд ли вглядывался.
Есть только облака и чернозём —
и тонкая прослойка между ними,
где мы с тобою связаны узлом
с такими же червями дождевыми.
Я скоро уйду в другие края,
За тонкую складочку бытия,
И не оглянусь назад.
Надеюсь увидеть тот берег реки,
Где нету страданья, шаги легки,
И дивный эфирный сад.
Город моей мечты — Тель-Авив
Город моей мечты, юн и прекрасен ты.
Светом весны озарены окна твои.
Там, на восьми холмах, строек твоих размах.
Счастлив, красив, миролюбив мой Тель-Авив.
Пожелать
Никогда не поздно повиниться
и сказать несложное: «Прости…»
осветить неласковые лица
светом непритворной доброты;
Время небесное — пыль на обочине
Время небесное — пыль на обочине.
Время земное — звезда в небесах.
Матрица прошлого тьмой обесточена,
Темью, растущей в полночных лесах.
Триптих
I
Все беды — не глубже, чем Веды.
Моллюском в зеленом порту
Колышется полночь. К обеду
Ее подожжет на мосту
Монолог Дон Кихота
Обратись к докторам за справкой –
И ментам предъявляй при встрече:
Сумасшествие — это способ
Избегания дураков.
По русскому полю, по русскому полю
Бродила гадалка, вещая недолю.
Где русская вьюга, там русская вьюга,
Там боль и беда подпирают друг друга.
Там, слыша стенанья, тускнеют зарницы,
Пред ворогом там не умеют клониться.
Там ворон кружит, а дряхлеющий сокол
О небе вздыхает, о небе высоком…
Литературная премия им. Э. Хемингуэя
"Литературный Иерусалим"
Полка Леонида Кузнецова
Рубрики
